Небольшой отрывок из мощного произведения
Борода собран и внешне спокоен. Лишь глаза блестят и прыгают по нашим лицам.
Нам, опоздавшим, кратко объясняется ситуация.
После наряда Соломон зарулил в чипок и застал там бойцов из роты МТО. Попытался пролезть без очереди, но те его послали. Соломон поднял кипеж, мол, старого не уважают. Подошли старые из роты, одного призыва с Соломоном. Послушали, в чем дело, и выкинули его из чайной.
Надавав перед этим по хлебалу.
- Их раза в три больше. И помахаться спецов там хватает. Но ответить мы должны.
Борода прикуривает сигарету и щурится на нас:
- Заставлять никого не буду. Но у нас каждый кулак на счету.
Нам меньше всего охота подписываться на драку с ротой из-за такого пидора, как Соломон.
- Тут не в том дело, что на кого-то конкретного наехали, - подает голос Колбаса. - На весь взвод наехали! Нюх рота потеряла!
Младший сержант Колбасов, по армейскому выражению, вновь "заглядывает в жопу" начальству.
Борода все прекрасно понимает, но одобрительно кивает и демонстративно жмет Колбасе руку.
- Сегодня одного из наших, а завтра всех вас в хуй не будут ставить! - поддерживает Колбасу его кореш Уколов. - Не ссыте, пацаны! За честь взвода охраны!
Я замечаю, что от некоторых, а особенно от Укола, разит бухлом.
Борода встает и хлопает меня по плечу. Оставляет докурить и тычет пальцем в сторону Соломона:
- С виновника вечеринки причитается. Соломон! Плесни-ка бойцам по чуток для храбрости!..
На долю секунды выражение лица сержанта меняется, и я вдруг понимаю, что Соломон ему не больше друг, чем мне. И что Борода всей душой презирает своего земляка.
На хера тогда ему все это сдалось?
Соломон достает из-за тюка, на котором сидит, початую бутылку "Пшеничной" и, не глядя на нас, протягивает ее Бороде.
- Я не буду, - тихо произносит вдруг Сахнюк.
Пауза нарушается вкрадчивым голосом Бороды:
- Я не понял, Гитлер, ты не будешь конкретно что? Пить или за взвод махаться? Поясни нам, глупым дядям.
- Махаться, - выдавливает Сахнюк. - И пить... тоже не буду.
Губы его подрагивают.
Борода подходит к нему вплотную. Берет одной рукой за ремень, другую протягивает к подбородку Гитлера. Тот часто моргает и пытается отстраниться.
Борода, всем своим видом выражая отвращение, застегивает ему крючок:
- Ты больше не шнурок. До самого моего дембеля бойцом проходишь!
На лице Гитлера ужас от осознания:
- Саня!.. Я... не надо! Я все понял...
- Я тебе не Саня, а товарищ сержант! Ремень затяни, воин! - рявкает Борода и оборачивается к осенникам: - Колбаса! Я весной уйду, ты останешься. Проследи, чтоб эта падла в бойцах до осени проходила!
- Слово старого - закон! - отзывается вместо Колбасы Укол, подбегая к Гитлеру.
Не успеваем мы сообразить, что происходит, как Укол несколько раз бьет Гитлера кулаком под дых.
Череп, Кица и я переглядываемся. Никто заступаться не хочет.
Осевшего в углу Гитлера обрабатывают сапогами. Подходят по очереди и пинают. Некоторые, как Уколов или Подкова, делают это артистично, с разбега, взмахивая руками и громко "хэкая".
Дьячко бьет Гитлера несколько раз подряд, метя в лицо.
Гитлер поджимает колени к груди и пытается спрятать голову, выставив вперед локти. При этом он беспрерывно визжит, осекаясь лишь при очередном пинке.
http://poplit.ru/kirza/
